Готовясь к беседе с актером, композитором, сольным музыкантом и участником группы 5’nizza, мы прочитали об этом человеке много интересного. Так, он всегда выходит на сцену босиком, утверждает, что не прочел ни одной книги, не смотрит по телевизору ничего, кроме мультиков, и считает себя настоящим подкаблучником. Что из этого правда, а что выдумка, мы лично спросили у яркого и неординарного Сергея Бабкина.
– Сергей, так почему вы выступаете босиком?
Это привычка, которая переросла в фишку, а потом стала просто удобством, родилась случайно. Как, собственно, и все интересные находки в моей жизни. На самом деле мне так удобно, да и насчет обуви не надо заморачиваться. Люди считают иначе и обращают на это внимание. Почему? Многие так делали до меня и делают сейчас. Одна из моих любимых певиц Сезария Эвора до конца своих дней выступала исключительно босиком. У нее это был не фанатизм, а скорее что-то близкое к религии. У меня вообще не так. Последние три года я редко выступаю босиком: площадки попадаются неподходящие (смеется). Выступать без обуви очень комфортно и легко, но только лишь тогда, когда позволяют условия. Я за свою концертную практику загнал в стопы столько заноз, натыкался на гвоздики, скобы.
Раньше мне было все равно – грязная ли сцена, мокрая, холодная, кривая. Сейчас – нет. Надо себя хоть немножечко уважать и беречь ради семьи. Если бы перед первым выходом на сцену босиком я знал, что в ближайшие 14 лет мне придется постоянно отвечать на вопрос «Почему я так выступаю?», не скажу, что обулся бы, но уж точно призадумался, выходить ли босым.
– В одном из интервью вы сказали, что 37 лет – переломная цифра. Почему? Вам сейчас как раз 37.
Есть такое поверье. Оно существует, на мой взгляд, только в творческих кругах. У музыканта, поэта, художника, актера есть три злополучных возраста: 27, 37 лет и 42 года.
Конечно, самый «популярный» из этих трех – клуб 27-ми, в нем все музыканты, актеры и художники, которые ушли из этого мира по разным причинам в 27 лет. Ну и то же с двумя другими возрастами. Но вот почему-то клуба 37-ми и 42-х нет, насколько я знаю. Помню, когда Славе Вакарчуку исполнилось 38 лет, у «ОЕ» был концерт в Харькове во «Дворце спорта», и мы со Снежкой после выступления зашли в гримерку к ребятам. Славик сказал: «Ну что, Серега, два опасных возраста я уже прошел, остался третий. Знаешь какой?» «Конечно, – ответил я, – 42». Славик удивился слегка: «О, а ты знаешь об этом, да?» «Знаю, – улыбнулся я. – И про клуб 27-ми знаю. А у меня осталось еще два».
– У вас был период в молодости, когда вы работали грузчиком, фасовали макароны, торговали булочками у метро… Теперь, вспоминая прошлое, как считаете: это было прекрасно или ужасно?
Это было офигенно, круто и нереально интересно! Потому что это твой личный заработок. Ты не просишь у родителей три, пять, десять гривен на что-то, у тебя есть свои. Еще работал официантом два летних сезона, учась в Институте искусств на театральном факультете. На моря не ездил. Это, пожалуй, последняя моя подработка не по специальности. После этого была работа на харьковском телеканале. Почти одновременно меня взяли в Государственный театр им. А.С. Пушкина – и пошло-поехало. А самая первая моя подработка, любимая – мытье машин. У тебя ведро с водой и поролоновая губка. Стоишь на светофоре и ждешь, когда загорится красный свет: есть пару минут, чтобы помыть лобовое стекло одной или двум машинам. Чем больше, тем лучше. Кто-то давал денежку, а кто-то нет. Кто-то больше, кто-то меньше. Кайфец! Сейчас такое предлагают, когда ты подъезжаешь на заправку. И я каждый раз вспоминаю, как мы носились между машинами. Какая это была конкуренция! Этот светофор мой, а этот твой! Бизнес! (Смеется)
– Это правда, что вы за всю жизнь не прочитали ни одной книги? Почему?
А как же в школе учились?
Это чистая правда. Я не стыжусь этого, но и не горжусь этим (улыбается). Так уж вышло, что любовь к чтению досталась моему старшему брату. Он прочитал очень много книг. А я смотрел тогда, да и сейчас смотрю, когда прихожу к нему в гости, на полки, и в моей огромной голове не укладывается, как все это может прочитать один человек?! Я же с детства очень любил слушать и смотреть, рассказывать и показывать. Но не отклоняясь от выученного текста и заданных мизансцен (улыбается). Конечно, то, что задавали в школе, я начинал читать, но обычно до конца не дочитывал. Ухитрялся запоминать первые предложения каждого абзаца и по ним собирал общий смысл.
Мне больше важны не умственные способности, а человеческие качества. Для меня это очень важный критерий. Знаете, бывает так, что кто-то очень образованный, прочитал невероятное количество книг, профессионал в своем деле, успешный, обеспеченный, красивый, а как человек – полное говно.
– Откуда тогда получаете знания? Кто в жизни в роли учителя?
Это мои родители, жена и дети. Они учат меня тому, чего в книжках не прочтешь. Родители подарили мне знание, как быть человеком вопреки всему. Я считаю, что мой папа передал мне все лучшие качества, которыми должен обладать человек, а мама – нежность, тонкость, чувственность и сентиментальность, которые так важны для творчества. Снежана уже девять лет показывает мне, что значит, когда пазлы сошлись. Когда он и она идеально подходят друг другу. Помогает мне в решении уравнения, как быть мужчиной и что это значит. А сын и дочь, Артур и Веселина, держат меня в тонусе осознания ответственности, заботы и любви.
Они, как никто другой, умеют меня гасить, когда я вдруг разгораюсь, и воспламенять, если видят, что я гасну. И я взлетаю, как ракета, и вижу другие планеты, похожие на нашу Землю, так же приспособленные для жизни.
– А еще вы сказали, что ничего не смотрите по телевизору, кроме мультиков. Какой любимый?
Мой самый обожаемый – «Ежик в тумане». Это любовь еще с детства. Только настоящая, авторская версия, не ремейк от «Смешариков» (улыбается). Хотя и «Смешариков» я с удовольствием смотрю.
– Вы как-то признались, что материал для постановки в театре для вас читает, а потом пересказывает жена. Вы слепо доверяете вкусу Снежаны?
Не слепо, а с широко открытыми глазами. Да, я полностью ей доверяю. Мне важен ее совет по любому вопросу. Мне очень важно ее мнение. Она моя женщина, мой друг, мой учитель, моя ведьма и мой ангел. Я уже много раз обжигался, когда не слушал ее. Ее предостережений. Потом очень жалел об этом.
Думаю, когда я это говорил, речь скорее шла о кино или телесценариях. Потому как материал для постановки, то бишь пьесу, читает режиссер всей труппе. Сейчас я и Снежана работаем в театре «Прекрасные цветы», в котором нет ни единого слова. Театр работает в бессловесном жанре.
– Вы говорите, что на гастролях непритязательны: главное – это звук, а не гостиницы и переезд. Олег Скрипка однажды сказал мне, что строгий райдер – для жадных организаторов.
На мой взгляд, райдер – это как трусы. Кому-то достаточно, чтобы были чистые и удобные, а кому-то, чтобы еще и красивые. Мы все такие разные-е-е, разнообразные-е-е (напевает, улыбаясь). У всех свои мотивы. «Кто-то мстит, кому-то пофиг. Кто-то льстит, а кто-то профи. Кто – давно, а кто-то только. Кому говно, кому-то слойка».
Я очень уважаю Скрипку как человека, и очень давно поклонник творчества группы «ВВ». Олег прав, организаторы всегда плачутся, что все плохо. Большой райдер, много людей, плохие продажи, плохая фотография на афишу. И их можно понять. Все это часть их работы.
– Вы выросли в семье военного. Когда сказали отцу, что не хотите идти по его стопам, какова была его реакция?
Не помню, чтобы я говорил отцу, что не хочу быть военным. После окончания средней школы у меня был выбор: либо поступать в музучилище, либо идти в военный оркестр и отмаршировать там два года, играя на флейте марши. Заодно и отслужить в армии. Очень удобно – ты служишь в Харькове, и на выходные тебя отпускают домой. В принципе, меня устраивали оба варианта. Но что-то упиралось во мне. Чувство, что карьера классического флейтиста и сурового военного – это не мое призвание. По крайней мере, не на сегодня. Не в этой жизни.
И вдруг мамочка находит лицей искусств. Спецшкола, в которой есть разнообразные направления, в том числе и театральное отделение. И вот тут-то все и началось.
– Вы человек творческий до мозга костей: летаете в облаках или все-таки умеете считать деньги и читать контракты?
И летаю в облаках, и в воде плаваю, и под землей ползаю. Деньги не считаю. Не умею с ними обращаться. Если они оказываются у меня в руках, то я их сразу на что-то трачу. Финансами, слава богу, занимается Снежка. Она директор, она хранительница очага. У нее это блестяще получается. А про контракты вообще пропустим. Помните, я же не читаю. Не умею (улыбается). Их читает наш юрист.
– А еще я прочитала, что разговоры с Богом помогают вам избежать депрессий. У вас действительно никогда их не было? Творческим людям они очень присущи.
Разговоры с Богом помогают жить. А депрессий я пока не ощущал, и, надеюсь, никогда не буду ощущать, потому что рядом со мной такие ангелы-ребятки, божие помощники, которые не дадут папе приуныть. Одному десять, другой шесть. Пианист и певица (улыбается). И одна ведьма, которая заколдовала меня на пожизненное бездепрессие!
– Вы как-то в интервью признались, что подкаблучник. Это правда?
Конечно. А как иначе? И очень жесткий притом. Если ты страстно любишь женщину, тут, мне кажется, без вариантов. Я вам открою один секрет. Это понятие – «подкаблучник» – придумали холостяки и мужья, которым безразличны их жены. И чтобы как-то оправдать свое положение, они решили назвать слюнтяев, слабаков и тряпок, которые ухаживают за своими женщинами, а попросту говоря стелются, подкаблучниками. Поэтому я из таких тряпок. И вы знаете, мне это жутко нравится. Я суперсчастливый подкаблучник!
– Расскажите, как познакомились с женой?
Это очень интересная, долгая и волшебная история. Думаю, что этому можно посвятить отдельный разговор. Но в нашем случае я опишу кратко. Она пришла в «Театр 19» в 2007 году. И когда труппа встречалась, знакомилась с новой актрисой, я прибежал самый последний. Увидел ее и все...
– Сколько лет вместе?
У нас три даты. 3 декабря исполняется девять лет со дня первого поцелуя, 11 мая – венчание, а 27 марта – штамп в паспорте.
– Что главное в ваших отношениях?
Мы очень нужны друг другу.
– В каких сферах Снежана – безоговорочный лидер?
В организационных, конечно. Тут я полный дундук. Ну, и в сфере женской красоты, безусловно (улыбается). А еще в сфере самого вкусного. Она невероятно готовит. Господи, как мне повезло!
– Вы ревнивый? Сами даете поводы для ревности?
Всегда считал себя не ревнивым. Наверное, потому что раньше было некого и не к кому ревновать. А сейчас не ревнивый, потому что мы не даем друг другу повода.
– Из-за чего обычно возникают семейные ссоры?
Ссор не бывает. Может, бывают иногда, очень редко, некие столкновения характеров. Потому как Рак (Снежана) и Скорпион (я) – два самых эмоциональных знака. Чуть-чуть шаблонных моментов из жизни итальянской семьи. Гасится это так же быстро, как и возгорается. У нас такое правило: если ты даже не виноват – все равно первым попроси прощения. Смешно, когда вместе идем первыми мириться (смеется).
– Сережа, расскажите о детях , что им интересно.
Дочь зовут Веселина, ей шесть лет, ходит в детский сад. Занимается пока только танцами и вокалом. Сыну Артуру девять, учится он в четвертом классе специальной музыкальной школы-интерната (класс хоровое дирижирование), основной инструмент – фортепиано, еще он ходит в бассейн. Сыну Илье 11 лет (от первого брака с Лилией Ротань. – Прим. ред.), живет он в Канаде, профессионально занимается хоккеем.
– На кого они больше похожи?
Мне кажется, как у всех. Сыновья похожи в большей степени на мам с отцовскими признаками, а дочери любят пап и потому перенимают черты их облика неосознанно. Но в нашем конкретном случае касательно дочери у нас ничья. И еще я заметил один интересный факт. Женщины, когда видят дочь, говорят: «О, вылитый папа», а когда мужчины: «О, маленькая Снежана».
– Какой вы отец?
Я делаю все возможное, чтобы быть хорошим отцом. Все свободное время провожу с ними. Выстраиваем график таким образом, чтобы часто быть дома, как можно меньше отсутствовать. Хочу, чтобы они были намного лучше нас. Я очень требовательный и очень балующий отец. Гремучая смесь.
– Дочка вьет из вас веревки?
Дочка и я – это отдельный номер в цирке. Она – дрессировщик, а я – ее любимый тигр. У нас с ней очень мощная связь. Только я купаю ее. Только со мной она засыпает, если я не на гастролях. Дочка вскакивает ночью и просыпается в то время, когда приземляется в Харькове мой самолет. Она мой хвостик, а я – ее. Она наш купол. Все дело в том, что после родов мне первому положили ее на грудь. Мы пролежали с ней тихонечко целый час, и произошло как в мультике: «Ты моя мама?»
– А помните, как на вас повлияло рождение первого сына? Общаетесь с ним сейчас?
Это были, к сожалению, пьяные годы моей жизни. А этот день был особенно пьяным. Первый ребенок не смог изменить меня. А все потому, что меняет не ребенок, а женщина. У той женщины не получилось. И я, видимо, не сильно старался. Самое главное во всем этом, что Илюша родился прекрасным. Здоровеньким и симпатичным. Когда я ушел из той семьи, мне еще два года позволяли видеться с сыном, а потом строго-настрого запретили. А спустя еще несколько лет они уехали в Канаду. Мы не общаемся.
– Снежана, признайтесь, Сергей помогает вам в воспитании детей?
Иногда у меня такое ощущение, что это Сережа воспитывает, а я ему иногда помогаю. Порой мне кажется, что я только готовлю и мою посуду, а все остальное делает он. Няни у нас нет. Когда мы на выезде, детки у бабушек. Родители и прабабушка Галя у нас золотые. Они нам очень помогают.
– Кто отчитывает детей за двойки, шалости? Ваши взгляды на воспитание совпадают?
Стараемся не отчитывать. Они же сами прекрасно все понимают. Развиваем самостоятельность. Шалости – это нормально, это неотъемлемая часть детства. Но бывает, когда зашкаливает, конечно, наказываем. Но и в эти моменты есть другие рычаги давления, нежели нотации или шлепки. Ну и, конечно, чуть что – сынок бежит к маме, а доця – к папе. Это нормально, мне кажется.
– Придерживаетесь каких-то методик воспитания?
Пробовали разные методики. Не приживаются. Воспитываем детей так, как чувствуем.
– Какие сейчас любимые игрушки у детей? Они берут ваши или папины вещи? Ругаете их за это?
У сына – LEGO, у дочки – Барби. По классике. Вещи родителей не берут. Изредка Веселина может зайти ко мне в комнату и начать копаться в куче всяких тамбуринов, шейкеров, свистулек. Может взять гитару и начать что-то бренчать (улыбается). Они оба очень любят брать наши телефоны и играть, загружать новые игры или смотреть в Youtube мультики. Но это нечасто. По крайней мере, мы держим дистанцию в этом направлении. А еще им очень интересно друг с другом. Они закрываются в комнате и придумывают себе разные ролевые истории.
– Сегодня если у вас есть лишние деньги, вы их с легкостью потратите на новую гитару или на велосипед для ребенка?
Гитар у меня достаточно. Пока. Велосипеды у детей есть. Но если вопрос стоит так: на гитару или на велик для ребенка, то, конечно же, на второе. Это намного важнее, чем еще одна гитара. Хотя бывают такие гитары. Я себе велик не куплю, а лучше продам уже имеющийся, добавлю немного и приобрету ее. По-другому никак (смеется).
Знаете загадку: сколько гитар нужно гитаристу для полного счастья? Ответ: еще одну.
– Когда в последний раз дети ставили вас в тупик своими вопросами или фразами?
Вчера Веселина меня спросила: «Папа, а какой самый громкий инструмент в мире?» Я стал перебирать в голове все инструменты, которые знаю, чтобы ответить ребенку умно, по-взрослому. Чтобы она почувствовала, что папа разбирается в этом вопросе. Но Веся не стала дожидаться моего ответа и сказала: «Земля! Наша планета. Знаешь почему? Потому что на ней мы все живем. И здесь очень шумно! И она – самый громкий инструмент!»
Фото: Дмитрий Баранов
Ирина Пикуля
