Галина, что вдохновило вас стать писательницей?
Обстоятельства. Как и у всех писателей, хороших и тех, которые еще не нашли своего читателя, у меня были определенные обстоятельства, которые не дали мне другого выбора, только как сесть и начать писать. Если коротко, в своем предисловии ко второй книге «Остров» я написала, что, когда случился второй киевский «Майдан», мой мир не просто перевернулся вверх ногами – он коренным образом изменился...
Дядя Хэм считал, что писать надо только тогда, когда не можешь иначе. Это, когда всплывает изнутри мощное желание сесть за компьютер и в такт вот этому «щелк-щелк» пережить-переварить, осмыслить во время процесса творчества окружающую действительность, упорядочить себя и возродить, найдя в черном мраке бездны светлую надежду. Потому важнейшая задача фикшн – нести свет читателю. Я так думаю. То есть, если более конкретно, побудили политические свершения.
А вдохновляет каждый день то, что я знаю, когда пишу – меня охватывает невероятное ощущение эйфории и я хочу повторить его. Согласитесь, если есть что-то, что делает вас счастливым и вы знаете, что это, то почему бы не сделать этого еще? Как говорит Стивен Кинг: «К процессу написания можно приступать нервозно, возбужденно, с надеждой или даже с отчаянием. Как угодно можно приступать, только не с равнодушием».
Какое ваше произведение, на ваш взгляд, является самым ценным для литературы?
Никакое (смеется). Я же не стою на пыльных полках чьих-то библиотек в кожаных серьезных переплетах. Давайте будем откровенны: есть книги, которые изменили мир. Ну, скажем.... Шевченко дал начало каноническому украинскому языку. Каноническому – не в смысле мертвому, а вроде как собрал все вместе. Все наши страхи и чаяния, жажду свободы. Его «Кобзарь» – это концентация чаяний украинцев, национальное подсознательное, извлеченное из информационного поля земли.
Моя роль в украинской литературе не столь глобальна. Но, когда мне звонят читатели или говорят лично, что, мол вот это произведение дало им надежду и веру... Это для меня признание того, что мои романы не зря выдают. Хочу приоткрыть занавес: одно очень авторитетное издательство буквально на днях предложило мне написать серию романов о Киеве двадцатого столетия. Меня, как историка, эта идея очень вдохновила и я сразу же согласилась. Это масштабный проект, который, вероятно, и станет тем моим произведением, будет ценным для литературы.
Вы называете себя писателем-аматором. Что вы вкладываете в эти слова?
Аматором? Хм... А когда я так говорила? Нет, конечно, когда я дописала свой первый роман, я и не думала его выдавать. Просто показала своему хорошему знакомому Ярославу Фальку (кстати, профессиональному журналисту, поэтому, думаю, он бы себя не называл аматором) и он подтолкнул меня отправить рукопись в «Украинский приоритет». Я это сделала играя, совершенно не волнуясь, мол, ну кто же меня выдаст? Однако уже на следующий день мне позвонил владелец и идейный вдохновитель этого издательства – Владимир Шовкошитный и сказал дословно (такое невозможно забыть писателю): «У Вас очень хороший роман. Будем выдавать». С тех пор прошло четыре года... Ярослава Фалька я теперь называю своим литературным наставником, он не только первый поверил в меня, но и продолжает давать нужные мне советы относительно творчества.
А потом я открыла для себя такое явление, как «Фейсбук» и, недолго думая, решила добавить в друзья Александра Витальевича Красовицкого – генерального директора «Фолио», чтобы предложить ему сотрудничество. Это я уже позже осознала свою дерзость и, возможно, не сделала бы этого, если бы мое знакомство с «Фейсбук» длилось чуть дольше. Однако он довольно быстро спросил меня в мессенджер, знакомы ли мы. Я ответила, мол, нет, но я хочу выдаваться у вас. Он добавил меня в друзья, объяснив, что у него их пять тысяч с такими словами: «Добавляю) Двоих только-что удалил. Так и надо. Смелость города берет». Так было опубликовано еще четыре мои произведения: «Небо для тех, кто имеет крылья», «Остров», «Украинский антидепрессант» и тот роман, с которого началась моя регулярная аритмия, когда я сажусь за компьютер: «Дороги, ведущие в Каир».
Поэтому, суммируя, если быть писателем-аматором означает оказаться, например, в компании земляка Михаила Булгакова, то окей. Пусть будет так.
Что для вас быть кандидатом политических наук?
Аспирантура дисциплинировала меня. Как говорили комунисты: «Я прошла серьезную жизненную школу» (смеется). На самом деле, думаю, кандидатская (ради которой я, кстати, поехала в Каир изучать арабский язык в одном из двух сертифицированных в арабском мире учебных центров) и была моим первым произведением с большой буквы. Аспирантура, в которой из-за своего упрямства и нежелания менять тему на какую-нибудь простенькую, мол, «и зачем тебе это надо?», я провела не три, а пять лет, научила меня достигать поставленных целей. И, кстати, защитилась я блестяще. Получила диплом, и больше мне моя арабская бязь не понадобилась. Разве что, мой первый роман ... Он там писался, в городе моей мечты – Каире.
Вы совмещаете нуачную деятельность, карьеру писательницы и роль жены. Что из этого в приоритете?
Вот так и вижу, как мой муж читает интервью и говорит: «А ну? Давай скажи мне, так какой род занятости в приоритете?» и смеется. Я не считаю брак занятостью. Скорее, это союз. Как говорил Мюнхгаузен: «Любовь – это теорема, которую нужно доказывать каждый день». У нас в семье есть неписаное правило: за редкими исключениями, такими, как поход в театр и т. д., я работаю с пяти до девяти часов. И все. Меня нет. А когда что-то не получается – очень злюсь на себя и чувствую, что не смогла чего-то сегодня. Ведь писать надо каждый день. И планку только ты себе ставишь. Никто другой. А научную деятельность я с писательством давно уж никак не совмещаю.
Все мы, женщины, конечно, как Гадот: и жены, и матери, и армейские бойцы в какой-то степени... Главное, не превратиться в терминаторов. Тем не менее, жизнь – она одна у каждой из нас. Кстати, Гал в ЦАХАЛ провела два года в качестве инструктора по фитнесу и даже появилась на страницах МAXIM по инициативе МИД Израиля в рамках «улучшения имиджа еврейского государства и израильской армии». Я это к тому, что надо всегда оставаться верной себе.
Чему будет посвящена ваша следующая книга?
Смотря, какой из моих написанных романов увидит свет в виде книги первым. В одном я заигрываю с модернистской традицией литературы и, хотя история довольно проста, она меня цепляет этой игрой и нереальностью реального. Другой – о жизненных коллизиях двух женщин, которые когда-то пересеклись давно и вот снова встретились. И все это на фоне гонконгского броуновского движения и очень закрученного сюжета. Лично я, когда перечитывала, не могла оторваться. Это для меня показатель того, что роман будет иметь успех. И еще один роман. Пожалуй, на сегодня я считаю его самым особенным своим произведением. Он о девушке с наследственной болезнью, которая влияет на всю ее жизнь. Однако Бог не посылает того, с чем мы не можем справиться. Эта история светла и позитивна, несмотря ни на что. А о том, что еще ненаписанное мной...
Я, как археолог, откапываю с земли артефакт, тело текста и никогда не знаю заранее, о чем он. Поэтому мне интересно так же, как и читателю. Откровенно говоря, я восхищаюсь Воннегутом, который, работая над «Бойней номер пять», сделал мурал из сюжетных линий на стене детской. Однако это не мой подход. Я текст рожаю, не зная, какого цвета у него глаза.
Какое ваше главное достижение?
Я еще слишком молода, чтобы подводить итоги. Можно написать: мои друзья, мой любимый, родители, творчество, жизнь... Однако это калейдоскоп событий и людей вокруг. И человек сам решает, что впускать в свою жизнь и какие события привлекает. Поэтому, мое главное достижение – что я такая, какая есть.
Как вы считаете, ваши книги прививают любовь к родине?
Конечно! И я всегда пишу с большой буквы «Родина». Правда, потом редактор меня иногда исправляет, мол, не всегда в смысловом контексте текста это уместно. Но для меня это так. Внутри.
Вы украинская писательница. Что для вас это значит и как этот факт влияет на идеи и темы ваших книг?
Украина настолько во мне, что вот сейчас, отвечая на этот вопрос, я стараюсь вспомнить: а есть хоть одно мое произведение, в котором не было бы моей Родины? И не могу. Ведь произведение – это олицетворение автора. По крайней мере, откровенное произведение. А я других не пишу...
Что вдохновляет на новый материал? Путешествия, книги, любовь?..
Все вместе. Во мне где-то глубоко притаился писатель-путешественник. Я каждый раз начинаю произведение на новой локации о том месте, в котором нахожусь. Я люблю трепанировать человеческие чувства и эмоции. И вместе с героями я переживаю их коллизии. Было такое, героиня заболела – и я сразу же слегла с такой же болезнью. Книги... Некоторые по-настоящему волнуют и вдохновляют. Деликатесы текстов Набокова, особый ритм Булгакова (ведь слово имеет свой темп и все произведения в этом неповторимые), интуитивность и озарения текстов Кларис Лиспектор, интеллектуальная ирония Воннегута.
Можете рассказать о самой большой своей ошибке, которую больше никогда не повторите?
Я ее еще не совершила.
Вы популярны в соцсетях. Это что-то для вас значит?
В первую очередь, это возможность показать свои произведения. Вы не представляете, какая это радость, когда читатели делятся, что им дала моя проза.
Вы отвечаете на письма и сообщения ваших читателей? О чем вас обычно спрашивают?
Конечно! В основном, как я пишу и когда выйдет моя следующая книга. Все, что я могу посоветовать тем, кто хочет писать – просто садитесь и пишите. Все гениальное просто.
Что придает вам уверенности в себе?
Поддержка семьи и друзей. Природа, йога, адреналин от прыжков с парашютом и медитация. Солнечные лучи летом. Хороший кофе. Можно было бы еще добавить: духи, косметика, модные шмотки... Но обычно все это меркнет по сравнению с простыми, но важными ежедневными действиями и вещами.
Больше уверенности добавляет новое написанное слово. Когда на девяносто одну страницу будет хоть одна из достаточными качествами для абсорбирования ручейком. Я это так называю.
Какие пять вещей вы бы вынесли из дома во время пожара?
О-о... Это очень болезненный для меня вопрос. Дело в том, что, когда я была совсем маленькой, в Киеве случилось небольшое землетрясение (хотя о нем мало кто помнит). Я физически ощутила, как слегка вибрируют стены, и еще индийские медные вазы на шкафу зазвенели. После этого я полгода носила на маленьком столике с колесиками, который до моей аннексии мама использовала для сервировки кофе, котомки со своими пожитками.
Конечно, это скоро прошло и не в последнюю очередь из-за мудрости моей мамы-педагога, которая, руководствуясь методом воспитания Монтессори, мне почти ничего не запрещала и создавала благоприятные условия для саморазвития.
А потом, уже в школе, помню, на физкультуре мы как-то учились надевать противогазы, и физрук нас наставлял ни в коем случае во время пожара не пытаться вынести из дома питомца. Я от такой несправедливости чуть не плакала и тогда твердо решила: главное – не вещи, а живые существа и их спасение.
В какой жизненный момент писательство удается вам лучше всего? А в какие моменты вдохновение отсутствует?
Нет таких моментов. Надо просто садиться и работать. Вот и весь секрет плодотворного творчества. А, если стремиться, чтобы это творчество выдавало качественный продукт – то еще и много-много читать.
Чьи произведения впечатлили вас в последнее время?
Мне очень нравится «Музей заброшенных секретов» Оксаны Забужко. Можно было бы еще назвать множество талантливых украинских произведений, но вот этот вспоминается первым.
Ваша любимая книга.
Собрание сказок Андерсена. Вобще-то они мрачные и не детские. Однако именно то, что я просила почитать бабушку, пока смотрела, как падает снег за окном, подсвеченный фонарем, и медленно засыпала... То собрание с пожелтевшими страницами кишиневского издательства «Лумина» тисача девятьсот семьдесят пятого года до сих пор открываю, когда я вспоминаю бабушку или начинает падать снег.
Какую первую черьезную книгу вы бы посоветовали подростку?
Взрослые – это те же дети и подростки, согласитесь. Я не делю литературу на подростковую и взрослую. Вот какая книга стоит того, чтобы ее перечитывать еще и еще, каждый раз находя новые пласты и грани, так это «Маленький принц» Сент-Экзюпери.
