#@#
Всякий раз, когда начинаешь с Димой Шуровым разговор, не знаешь, куда он может завести. Встретившись с музыкантом накануне его всеукраинского тура, мы поговорили о режиссере Дэвиде Линче, осеннем психозе, запахах, счастье и вечной любви.
– В интервью ты как-то сказал, что живешь и творишь без всякой цели: «Моя цель – никогда не иметь цели». Но твой уход из «Океана Ельзи», Esthetic Education, от Земфиры говорит об обратном. Ты всегда уходил от хорошего к…
Лучшему. Даже если со стороны это так и не выглядело. Мой дедушка говорит, что все должно немножко улучшаться. Я не так мыслю. Я все-таки не зря таскаю за собой этого плюшевого Винни Пуха: во многом я действую по обстоятельствам, как он. Наверное, виннипуший даосизм – это моя тема: позитивный взгляд на вещи, основанный на анализе и постоянном глубоком вовлечении в повседневное. Это означает, что у вас не может быть цели, что вы действуете по ситуации и позволяете себе довольно серьезную гибкость, не теряя своего стержня. Такой вот очень сложный баланс. Я не верю в цели. Потому что в конечном счете мы все с нашими целями окажемся в одном месте. И ничего с этим поделать не можем. Если бы у каждого была какая-то в жизни цель, мы б уже давно эту планету взорвали.
– Сейчас многие ставят себе цель стать успешными и богатыми.
Это искусственная штука. Игра масс-медиа и соцсетей на человеческих слабостях. Это повальная истерия, которая со временем, я думаю, уйдет, и останутся основные ценности. Верю, что они всегда так или иначе будут управлять этой планетой, управлять всем, что происходит. Потому что один по-настоящему уверенный в своих убеждениях человек, со стержнем и с реальной готовностью постоять за свое слово, всегда перекричит тысячу каких-то бесхвостых бандерлогов. Все стремительно меняется! Я жутко отсталое существо. Инстаграм у меня появился только полгода назад. И я-то думал, что мир живет картинками, а он, оказывается, давно уже живет стримами! И я вообще не могу понять, в чем прикол, когда человек показывает свои ноги, а тысяча других сидит, смотрит и ставит ему лайки. Мне сложно это понять, я не вуайерист по натуре. Я все важные дела привык решать при личных встречах. У меня ни разу не было хороших переговоров по скайпу, по телефону тоже не люблю.
– Ты сказал, что не веришь в вечную любовь к человеку. Почему?
В саму по себе вечную любовь без усилий не верю. Любовь, слава богу, это ж не стол деревянный, который каждый день одинаковый. Настоящая любовь трансформируется. Она не может быть все время одинаковой. И для того, чтобы она трансформировалась, оба человека должны постоянно чем-то жертвовать, идти на какие-то изменения. Поэтому любви вечной не бывает. Но в теории до гроба она может дотянуть, если люди постоянно меняются.
– А как ты считаешь, Оле (жена музыканта. – Прим. ред.) с тобой тяжело?
Оле со мной тяжело, но интересно. У нас сейчас не самый легкий период. Ей тяжело, потому что я подвергаюсь нагрузкам, которых раньше не было. И они не проходят бесследно. Оле приходится изо всех сил держать дзен.
Продолжение читайте в новом номере Viva! В продаже с 24 октября.
