Bзять двойное интервью с украинской соул-дивой Гайтаной и ее продюсером Эдуардом Климом мы намеревались еще год назад. Именно тогда этот творческий (и не только творческий!) тандем пообещал нам «право первой ночи» – эксклюзивный рассказ о личной жизни во всех подробностях. Более того, мы даже сняли фотосессию, радуясь, что основная часть проекта уже готова и дело за малым – всего-то встретиться и приятно пообщаться. Но, как известно, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. В течение года мы не меньше десятка раз звонили нашим героям и каждый раз слышали один и тот же металлический голос: «Абонент знаходиться поза зоною досяжності, зателефонуйте пізніше».
Этими зонами оказывались то Америка, где в последнее время пара продуктивно работает в студиях звукозаписи, то Европа, по которой Гайтана с большим успехом гастролирует все чаще и чаще, то Гавайи – любимое место отдыха наших героев, то Африка, а точнее Конго, где у Гайтаны живет отец и многочисленная родня… Даже когда неугомонная пара возвращалась на родину, свободного времени тоже было не слишком много: как официальный друг EURO 2012 певица принимала участие во множестве различных акций UEFA, главная из которых – открытие стадиона «Олимпийский» в Киеве.
И все же проект под кодовым названием «Поймать Гайтану» подошел к логическому завершению. Мы встречаемся в… Баку. Впрочем, картина обретает концептуально законченный смысл – уж путешествовать, так путешествовать. Итак, теперь уж от нас ни Гайтана, ни Эдуард никуда не денутся – через несколько дней стартует конкурс «Евровидение», на котором певица представляет нашу страну. Конечно же, мы желаем ей победить и привезти «Евровидение» в Киев. Об этом и многом другом – наш разговор.
– Честно признаться, меня интересует история вашей любви. Но приличия ради давайте поговорим о «Евровидении». Точнее, о твоей причастности к этому конкурсу.
Гайтана: Меня спрашивали, почему я до сих пор не участвовала в «Евровидении»? Причина проста: не было песни, с которой бы мне хотелось выступить на конкурсе. У меня есть прекрасные песни – «Танці», «Шаленій», но в них нет интернационального месседжа. И вот, наконец, появилась песня Be my guests. Она имеет четко выраженный посыл: всем жителям Европы вместе взятым и по отдельности я говорю: «Будь моим гостем!» Такая дружелюбная и очень солнечная песня. Все просто, без лишних сложностей: «Я тебя люблю, хочу, чтобы ты был моим гостем и, обещаю, что буду заботиться о тебе».
– Эдуард, насколько я понимаю, «Евровидение» – это же огромные деньги.
Эдуард: Огромные – это еще мягко сказано. Оплатить только проезд и гостиницу всему коллективу! А это порядка 30 человек плюс журналисты. Да что теперь говорить, мы уже по уши в этой истории.
– То есть ради того чтобы заявить жителям Европы Be my guests, вы готовы снять с себя последние штаны?
Г.: Ну, не стоит забывать, что мы не только тратим, но и приобретаем. В первую очередь, мы получаем отличный пиар. За этот год я раздала такое количество интервью европейским журналистам, что недооценивать это нельзя. Мы еще никуда не поехали, а пиар уже работает по полной программе.
Э.: Я всегда говорил, что с точки зрения музыки – это достаточно странный фестиваль. Но где еще можно получить аудиторию в 200 миллионов человек? Особый интерес к Гайтане в Испании, Швеции, Англии, Нидерландах. Уже только ради разворота в британском журнале Times стоило ввязываться в эту историю.
– Жаль, что конкурс европейский. Иначе за Гайтану проголосовали бы и Штаты. У вас же там недвижимость? Кажется, в Майами?
Э.: В Лос-Анджелесе. Мы очень много времени провели там по работе и в какой-то момент поняли, что целесообразно купить там дом. Спустя три года мы его продали, потому что в связи с кризисом перестали часто ездить в Америку. Какой смысл содержать дом, платить людям, которые за ним смотрят, и наведываться туда от случая к случаю? В общем, мы отдали его нашим друзьям. А если понадобится – придется еще раз купить.
– Скажи, Гайтана, строгий у тебя продюсер?
Г.: Не то слово! Очень строг, категоричен и постоянно воспитывает меня.
– Это касается рабочих моментов или он диктует, как тебе выглядеть, одеваться, что говорить, как вести себя?
Г.: Да, он касается практически всех моментов. Сначала дает мне волю, а потом ему все надоедает, он включает «продюсера» и четко вносит свои коррективы.
Э.: На самом деле, мне повезло: Гайтана, начиная от музыки и заканчивая костюмами и визажем, все делает сама. И это у нее хорошо получается. Я ведь никогда не занимался проектами, я всегда работал именно с артистами, которые реально из себя что-то представляют, умеют петь и на сцену не выходят, не имея собственных идей. Гайтана это все делает, но есть моменты, в которых нужно ставить точку и принимать решение. И это я беру на себя. Не потому, что не доверяю Гайтане. Просто человек воспринимает себя субъективно, и тут важен взгляд со стороны.
– Это правда, что в свое время, когда вы только начинали работать вместе, Гайтана похудела на 20 килограммов?
Э.: Истинная правда! За один год она потеряла 22 килограмма. Меня поразила ее самодисциплина, я даже не ожидал встретить в Гайтане такую железную волю.
– Сбросить вес было твоим требованием как продюсера?
Э.: Нет, это была ее инициатива. Я как продюсер, конечно, поднимал вопросы, но они были связаны, например, с курением, потому что это же голос. Но у меня никогда в жизни язык бы не повернулся сказать: «Давай-ка, милая, вначале похудей, а потом поговорим». Кстати, так делает большинство продюсеров. Но в первый год работы, еще до клипа «Лондон-дожди» и «Самотня боса» я стал замечать, что с девушкой начали происходить какие-то перемены. Окончательно я заметил их летом, когда она сняла все свои хип-хоперские одежки.
Г.: Когда мы начали работать, и я поняла, что это уже не аматорство (мы готовили первую серьезную презентацию альбома), тогда я занялась спортом и села на диету. Просто осознала, что начался шоу-бизнес и нужно внешне соответствовать сцене, да что там: просто нужно помочь продюсеру, который взялся ввести меня в это серьезное дело. Я же прекрасно понимаю, какие должны быть стандарты артиста в поп-культуре.
Э.: Ну да, есть какие-то стереотипные вещи, например, большие тетеньки в джазе смотрятся отлично. Это связано с жанром.
И Гайтана в этом формате здорово смотрелась. Но она сама поняла, что нужно меняться.
Помню, когда мы были в Лондоне, я пригласил Гайтану пойти погулять. Выходит – тяжелые ботинки, мешковатые джинсы, бесформенная куртка. Подросток – хип-хопер. Я говорю: «Послушай, я в Лондон и с пацанами могу съездить, может, что-нибудь более женственное наденешь?» И на презентацию она впервые появилась в красивой женской одежде, на каблуках. И тут все в ней увидели девушку. Красивую девушку.
– А как вы познакомились?
Г.: Я тогда еще работала в клубах. Мы с командой пели каверы. Ну, и как-то с музыкантами пришли в офис Эдуарда.
Э.: Стоп! Я расскажу, как все было. Впервые я увидел поющие губы. Это был какой-то клип, в котором эти губы пели припев, фразу на иностранном языке. Потом я навел справки, кому они принадлежат, и какое-то время спустя Володя, наш общий друг и менеджер Каролины, принес мне демодиск с четырьмя песнями. Это была Гайтана и группа «Юнити», в которой она солировала. Мы встретились, пообщались и решили работать вместе.
– Вот тут-то ты и влюбился в обладательницу сексуальных губ и не менее сексуального голоса?
Э.: Не сразу! Со временем.
.jpg)
– Интересно, кто первый понял, что «влип»?
Г.: Мне кажется, что я поняла это первой. Ужасно стеснялась, когда заходила в офис, перед тем как пожать Эдуарду руку, вытирала ее 150 раз – и все равно она была потной от волнения.
Э.: (Смеясь) А я даже и не подозревал, что происходит с девочкой!
– Вот такие все мужики, ненаблюдательные и зацикленные на себе и своих делах!
Э.: Да нет, она просто отлично держалась.
Г.: Ну да, он мне что-то говорит, половины я вообще не слышу, но делаю умный вид, головой киваю. Думаю, Эдуард меня не воспринимал всерьез еще и потому, что я постоянно приезжала на велосипеде и была одета соответствующе: в майке, шортах, кроссовках, спортивной бандане. Он смотрел на меня, как на подростка.
Э.: Дело даже не в этом. Просто история «продюсер – артист» настолько хрестоматийна: столько мы знаем историй на тему этого тандема, у стольких моих друзей все именно так и произошло... В общем, этот стереотип очень прочно сидел в моей голове, и я совершенно не собирался идти по этому пути, даже мыслей не было в этом направлении. Поэтому и встречи все наши происходили не в кафе, а в кабинете, а там – рабочий процесс, суета, постоянно люди туда-сюда снуют… Приехала Гайтана на своем велике, волнуется, а у меня проблем куча, мне нужно поговорить по делу быстро и другими делами заняться. Если бы мы регулярно встречались вечерком, не в рабочей суете, я бы все понял раньше.
– И все же то, что должно было произойти, произошло.
Э.: Ну, как-то встречи наши стали чаще и продолжительнее, начали клипчики снимать, мы подолгу засиживались в офисе, слушали и обсуждали музыку, пили чай, общались... Так творчество нас сблизило. Если честно, я не помню, когда у нас началось все всерьез. Не было такого, что в определенный день я появился на пороге квартиры Гайтаны с фикусом и словами: «Я к вам пришел навеки поселиться». Все произошло плавно.
– Гайтана на тот момент была свободной девушкой, а у тебя, Эдик, была семья – жена, две маленькие дочки. Как удалось эту проблему решить?
Э.: Я на эту тему вообще не люблю говорить. Эмоционально это очень тяжелый и неприятный момент, к которому я не был морально готов. Слава Богу, что все произошло без скандалов – мы старались оберегать детей от стресса. Мы с женой предприняли мудрые шаги, стараясь не делать друг другу обидных вещей. Могу сказать, что все стороны вели себя очень достойно, несмотря на тяжелый период.
У всех хватило ума при зашкаливающих эмоциях сохранить человеческие отношения. Существует позитив, никто никого не поливает грязью, нет дележа имущества.
– Ты общаешься с детьми?
У меня две дочки и сын от первого брака, который живет в Германии. Я не просто люблю всех своих детей, но и активно участвую в их жизни. С Аришей и Евой, которые живут в Киеве, мы общаемся ежедневно.
– Гайтана, ты не испытывала уколов ревности, что любимый человек не принадлежит тебе полностью? Как бы женщина ни старалась держать марку высоких отношений, для нее болезненно осознавать, что мужчину прочно удерживает его прошлое…
Г.: Вначале мне было тяжело справиться с ревностью. А потом посмотрела на эту проблему философски: когда встречаешь человека, наивно ожидать, что тебе достанется беспроблемная ситуация. Конечно, хочется, чтобы отношения начинались с чистого листа. Но это утопия! Мы же взрослые люди, у каждого за плечами жизненный опыт, своя история.
В общем, я поняла, что нужно научиться любить человека со всеми его «хвостами» в прошлом. И мне стало комфортно.
В этом переосмыслении мне очень помогла поездка в Конго, к моему отцу. Там нет разделения на «твою» и «мою», там есть понятие «семья», родственные узы там очень сильны и крайне важны. Папина жена отнеслась ко мне, как к родной дочери, а я ощущала, что у меня появилась еще одна мама.
У нее есть сын от прошлого брака, у сына есть дочка, которую они растят вместе с моим отцом.
– У тебя папа состоятельный?
Г.: Ну, как сказать… Раньше он был политическим чиновником, но потом поменялась власть, затем началась гражданская война, у папы начались проблемы со здоровьем… Сейчас он на пенсии, живет за городом, спокойно, без стрессов, занимается землей и что-то продает. Он много рассказывал о своей непростой жизни, и меня поразила мудрость, с какой он смотрит на мир. Для меня вообще поездка к отцу была очень поучительной. Мы много говорили о нашей ситуации с Эдуардом, и отец дал мне очень ценные советы. В результате, ехала я в Конго с тревогой, а вернулась со спокойным сердцем, еще больше любя, понимая и доверяя Эдуарду.
– Эдуард, а ты не хотел бы съездить на родину Гайтаны, познакомиться с ее семьей?
Э.: На эту тему мы часто шутим. Я подшучиваю, что боюсь ехать в Африку, стереотипов же много об Африке. На самом деле, это удивительный континент, который я бы с большой радостью открыл для себя. Обязательно съездим туда с Гайтаной. Вот с «Евровидением» разберемся, EURO 2012 переживем, и поглядим…
– Закончится вся эта «евровозня», может, и поженитесь? Или вы официально расписаны?
Г.: Нет, официально еще нет.
Э.: Все будет естественно, без нажима со стороны. Не переживайте. И потом, я без благословения конговского батюшки не могу. Так что все-таки нужно будет съездить за благословением в Конго.
– Сударь, да вы живете по традициям 19 века! Высокие отношения!
Г.: Согласна. А еще хочу сказать, что я им горжусь. Нужно быть очень мудрым человеком, настоящим мужчиной, чтобы так трепетно относиться к своим детям.
Э.: (Делает вид, что утирает слезы) В каком-то фильме о гангстерах у главного героя есть фраза: «Он стал таким сентиментальным, что плачет даже тогда, когда смотрит рекламу».
Г.: Нет, правда! Я всегда хотела, чтобы рядом со мной был мужчина с добрым сердцем.
– Что-то очень уж положительный образ героя вырисовывается. А претензии какие-то к Эдуарду имеются?
Г.: Да! У меня есть жалоба.
Я очень хочу маленькую собачку, а он не разрешает. А я так хочу прийти домой, взять ее на руки и почувствовать ее тепло! У меня есть попугай, но его же не обнимешь, у него большой клюв и когти, и вообще он весь такой некомфортный. А кроме того, он Эдика больше любит.
Э.: (Смеется) Правильно, мы оба мужики, оба деловые, и вся жизнь – на ногах.
– Я понимаю, что вопрос деликатный, но логически вытекает из нашей беседы: а общих детей вы планируете?
Г.: Я очень хочу детей!
Э.: Естественно, у нас будут дети! Но всему свой черед. У нас все получается хорошо – и в творчестве, и в жизни.
Татьяна Витязь
